РОДИМЫЙ КРАЙ НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ
ПРОЩАЛЬНАЯ ОСЕНЬ (Лицею РГУПС)
Шум березок со златыми листьями
Под холодного ветра стон.
Стон тоскливый, стон неистовый,
Да ручья говорливого звон.
Вот она – родная сторонушка.
Хаты. Поле. Родимый дом.
Нива, скошенная до зернышка.
Да не трактором, а серпом.
Воздух медом, полынью дышащий.
Как вздохнешь, так здоров как бык.
Каравай на столе жаром пышущий.
Каравана гусей переклик.
Осень здесь – злодейка рыжая.
Огнедышащая лиса.
А посмотришь вверх, аж зажмуришься –
До того здесь сини небеса.
Эх, родная сторонка, матушка,
Для меня ты как человек.
Каждый дуб здесь – родимый батюшка.
Не забуду тебя вовек!
Я каждую ночь одно и то же вижу:
Людей в черном и бомбы по стенам.
Я каждую ночь одно и то же слышу:
Выстрелы, взрывы и вой сирены.
Я стал бояться открыто смотреть в глаза людям, -
Я слишком много видел в них ненависти и злобы.
И пусть меня кто-то осудит,
Но я не верю в их кровавого бога!
А тот, кто меня осудит,
Просто не видел то, что меня так гложет.
Но желать увидеть такое другу,
Да и врагу, я не буду тоже.
Я каждую ночь просыпаюсь с криком боли,
И сквозь сжатые зубы хриплый стон.
Я никак не могу поверить: я на воле!
Я жив! И это был просто сон!
Люди говорят, что время лечит,
Что это лекарство от любых ран.
Но не для тех, кто душой искалечен,
Тех, кто мысленно все еще там!..
В темном небе не горит
Полярная звезда.
А если она и там,
То ведет не туда.
Она заманит в дебри зла, -
Так нам и надо.
И отдаст на растерзанье
Исчадьям ада.
Все то, что дорого мне было,
Распято злом.
И тьма вокруг нас завязалась
Морским узлом.
Куда мир катится,
Не в силах остановиться.
Вокруг лишь стоны и проклятья.
Осталось только молиться.
За наши же проступки
Отвечают наши дети.
Мы себя сами
Заковали в эти цепи.
Мы разрушили надежду,
Искалечили любовь
И убили веру
На нечто свыше,
Что лучше нас всех
И намного чище.
И что сможет изменить
Весь этот мир,
Сделав его белым и чистым.
Мягким и пушистым.
Прощаю тебе до последней капли
Боль, слезы, холод ночей,
Мои стихи и нелепые прозы,
Склонившихся над столом врачей.
Прощаю тебе долгие дни, бессонницы
И пару наших безумных ночей.
Прощаю отчуждение, водку, наркотики
И слезы сотен сгоревших свечей.
Прощаю кровь, что оставила вены.
Прощаю свой Ворошиловский мост.
Прощаю звуки прощальной сирены,
Скорую и позывные «SOS!».
Прощаю морга холодный свет…
Прощаю то, что тебя рядом нет…
Прощаю свои семнадцать лет…
Она приходит не тогда, когда надо,
Ее не всегда можно узнать.
Чье дитя она: рая иль ада? –
Это никто не сможет понять.
Она своею поступью осторожною
Разорвать может сердце на части.
Она часто кажется слишком сложною
И разбудить может океан страсти.
На ней вместо платья свадебного
Черный саван и черная же фата.
А, если она кажется сказочной,
То, значит, это не та.
Она – боль и сладость одновременно,
Но боли в ней больше, чем сладости.
Она не зависит от времени,
Она знает все твои слабости.
Она с нежностью в губы целует
И обжигает огнем смертельного яда.
Она то смерть, то жизнь нам дарует,
А, когда мы падаем, она только рада.
Иногда она невинною кажется,
Но на самом деле она порочна.
Когда она смеется, тебе радостно,
А слезами сердце до боли точит.
В ее глазах пылает пламя ада,
Она хохочет, твердя какое-то злое пророчество.
Но вот жизни без нее никому не надо,
Хотя она часто приводит с собой одиночество.
К виску твоему дуло приставит,
И на прощанье шепнет так нежно,
Что больше тебя никогда не оставит…
Прости за то, что любила.
Прости за то, что ждала.
Прости за то, что не забыла
И память в сердце сберегла.
Прости за смех и за улыбку.
Прости за ночи без огня.
Прости за первую ошибку.
За то, как капала слеза.
Прости за свет, что я дарила.
Прости тепло, что отдала.
Прости за то, что я любила…
Прости за то, что я ждала…
Сидела у камина на полу
И жгла все то, что ты писал мне, то, что было нужно.
И пламя превращало все в золу:
Не только письма, но и душу.
Да, сердце тоже счас горит в камине,
И чувства все его пылают, как листы.
Душа пуста, в ней нет отныне
Ни веры, ни надежды, и мечты…
Я помню, приснилось мне,
Что мы в целом мире одни.
Я помню, рояль тихо пел,
И ярко пылал камин.
Я помню слезы свечи
И помню жар огня,
И помню, сказал мне ты,
Что любишь только меня.
Но утро, как легкий дым,
Развеяло этот сон.
Мы порознь вновь: я и ты,
И ты не в меня влюблен…
Это – только не кричи,
Это – лучше молчи,
Это – удар на лету,
Это – с головой в пустоту,
Это – лучше не плачь,
Это – лови на удачу,
Это – как летний зной,
Это – ветер ледяной,
Это – как горный поток,
Это – электрический ток,
Это – как крик в ночи,
Это – сердце громче стучит,
Это – умирать и оживать вновь и вновь…
И имя этому всему…
Любовь к тебе бесценна для меня,
Все чувства и мечты наполнены тобою.
Моя любовь – безбрежный океан,
В котором без тебя тону я с головою.
Все песни, мысли и стихи мои
Наполнены от века лишь тобою.
Моя любовь – живительный родник,
Который бьет холодной ключевой водою.
Водой любви тебя я напою, любя,
Исчезнет бед твоих и горя море.
Лишь только об одном молю тебя:
Боже, забери все:
Мой талант и листок бумаги,
Забери у меня мое перо,
Забери стихов и проз тетради
Забери все мои чувства,
Душу, сердце, боль и радость,
Если хочешь, отбери Музу –
Последнее, что у меня осталось!
Может без этого мне будет легче? –
Шептала, глядя на слезы свечи.
Но с высоты, уходящей в вечность,
Вдруг раздался голос: «Молчи!
Не проси забрать то, что дано было,
Не проси вырвать кусок души.
И, пока твое сердце еще не остыло,
До последнего своего вздоха, пиши!
Пиши о том, что на душе камнем,
И о том, что пробуждает улыбку,
Пиши (ведь не зря ж тебе талант дан),
Искупая прошлой жизни ошибку.
Пробуждай в людях все их чувства,
Заставляй сердца пылать огнем,
Весели того, кому грустно,
Не устань творить ни ночью, ни днем…
А, когда на сердце очередная рана,
И пылает ярким огнем рубец,
Иль душа не снесла подлого обмана,
Приходи ко мне! - говорил Творец-
Я тебя всегда приму, выслушаю,
Утешу, защищу от бед,
Слезы на щеках твоих высушу…
Ты только людям служи, Поэт!»
И тогда, услышав слова Творителя,
Обмакнула в чернила перо.
Я счастливее небожителя, -
Мне сердца жечь глаголом дано!..
Однажды неба крылатый посланник
В мое постучался окно.
Осветилось все, что было странным.
Что было ясно, вдруг стало темно.
Он вошел, и вокруг стало жарко.
У камина устало присел.
Но упрямо в глазах его ярко
Свет бессмертной надежды горел.
Он сказал: «Не бойся, не надо!
От тебя больше я не уйду.
И от тления, и от распада
Душу я твою уберегу.
Я укрою тебя от разрухи,
Черных дней и посланников зла…»
Но, оттолкнув протянутые руки,
Его дар я не приняла.
Отказалась от счастья и света
В пользу жизни будничных сует.
Чтобы быть простым человеком
И самой обрести этот свет…
Заглянул в мое окно,
И в жизни больше уж
Не будет мне темно.
Ты обогрей меня своей
Души огнем.
И, пусть метет метель,
Но мы с тобой вдвоем.
Посланник неба,
Ты принес собой тепло.
Как тает снег весной,
Сердце оттаяло мое.
Не оставляй меня,
Побудь еще со мной.
Мне холодно, когда
Не греет пламень твой.
Кровь – как вода, и тело
стынет,
И щеки огнем обжигает слеза.
«Моя душа тебя никогда не покинет!» -
Были ее последние слова.
Боже, как бессмысленно люди
умирают!
Боже, как больно терять друзей!
Сердце мое никогда не оттает,
И душу теперь замела метель…
Боже, я не верю, что она
сломалась,
Что я больше не увижу этих синих глаз.
И все, что мне от нее осталось –
Два поцелуя, да пара фраз.
Зачем умирают те, кого мы любим?
Зачем их у нас отбирает смерть?
Но небо уже никогда не забудет
Ту, которой больше с нами нет.
Небо кровью залито – это ее не
стало,
Это ее сердце прекратило свой стук.
Забери и меня – меня здесь все
так достало,
Избавь от этих бессмысленных мук.
Зачем это лицо стало белее мела?
И эти глаза ее тайну унесли за собой?
Зачем это почти совершенное тело
Так исказила, надругавшись, боль?..
Ярко-красные бусы рябины,
Золотое платье березы,
На траве серебро росы –
Это осени первые слезы.
Небеса синим шелком крытые,
Солнца красного яркий свет.
Эта осень самая прекрасная:
Лучше не было, не будет, и нет!
Все кругом, словно терем сказочный,
Засияло, заискрилось вдруг –
Это осень первыми проказами
Разукрасила все вокруг.
Как назвать эту сказку
цветастую?
Как назвать эту синюю безбрежность?
Как назвать эту осень глазастую? –
(Лицею РГУПС)
Наш лицей, словно замок
сказочный,
Притаился меж желтой листвы,
Раззолоченной осенними проказами
Огнедышащей рыжей лисы.
Это осень лицейская с нами прощается –
Нам последний год здесь осталось учиться.
При мысли этой сердце сжимается,
А времени бегу не остановиться.
Через год ты откроешь двери
И впустишь, но уже не нас.
Но никогда не забудешь, я верю,
Нас таких похожих и разных.
Пролетит время, и вновь на праздник
Соберешь всех своих детей.
И мы хором все скажем: «Здравствуй
И процветай, наш родной Лицей!»
Пришла весна – ликует вся
природа,
Проснулась она от зимней неги, сна.
На счастье создано нам это время
года,
И рады мы в любые времена
Капели звонкой, солнцу и теплу.
«Пришла весна!» - кричит нам все вокруг!
Ты памятник воздвиг себе.
И верю я, что будет он всегда.
И будут вечно люди помнить о
тебе,
За то, что ты создал его лишь силой своего пера.
За то, что в век – тиран
Ты прославлял свободу,
За то, что ты своею лирой нам
Все чувства добрые от неги пробуждал.
За это вечно будешь ты любим
народу,
За это он всегда к стихам твоим взывал!
Я смерти не боюсь, о нет, ее желаю.
Она придет, как дуновенье ветерка
И унесет меня, я точно знаю,
В ее объятьях я усну наверняка.
Она так нежно колыбельную споет
мне,
Она так тихо убаюкает меня,
Что, не заметив даже, не поняв вполне,
Усну…как засыпают дети у матери на ласковых
руках.
Я не боюсь не быть на этом
свете,
Боюсь я лишь не быть на свете том,
Где за грехи свои – за все в ответе
Мне быть придется пред святым судом.
Но вот ты здесь. Под черною фатою
Сокрыты моего небытия черты.
И жестом царственным ея откинувши улыбкою родною
Как ласково ты улыбнулась мне.
И чувствую, как крылья вырастают
На немощной моей спине.
И я лечу, да, я взлетаю.
Все, как в волшебном детском сне.
Уже пред внутренним моея взором
Проходят серой чередою дни,
Те дни, что так спешу оставить, но все ж в скором
И тихом вздохе сожаленье, и они,
Они, как будто бы, хотят напомнить
О том, что я еще могу усильем воли
Ожить, и сердце стук свой может
вспомнить,
Забиться и разлить по жилам крови
Ток, легкие вздохнуть,
Глаза раскрыться и увидеть небо…
Но нет, мне суждено уснуть,
Уйти туда, где я ни разу не был.
Мне смерть милей, чем жизни копоть.
Она не терпит ханжества.
И не исторгнет глас мой ропот,
Когда увижу, как она
Несет мне свет, а с ним – спасенье,
Предложит тьму, а с нею – боль.
Милее жизни мне забвенье,
А вместе с ним – покой и воль.
Я жажду волю, ту, что нет у жизни,
Ту, что так жадно отбирает свет.
Свет общества, что якобы служить отчизне
Всегда готов и с нас берет обет
Служить государю, что верно
Ведет народ мой по пути Творца
К Голгофе, чтобы там распять, наверно,
И голову его украсить иглами тернового венца.
Нет, не о такой мечтал я воле,
Что не несет мне ничего, окромя
лжи,
Сомнений, греховства и боли,
Той боли, от которой сердце отказалось жить.
Нет, все, я донес свой крест, и в одиночку,
Сам я пробил гвоздями плоть свою.
Пришел конец, я это знаю точно.
Вот свет уж впереди задребезжал, и я стою
Пред Божьим уж судом, еще не знаю
Каков же будет приговор.
Но уж всем сердцем принимаю
Его, каким б он ни был, я готов…
Лунные сливки лакает.
Присядет ко мне на окошко,
А затем, бесследно растает.
Я на нее хочу стать похожей:
Пушистой, черной, крылатой.
Я в небеса хочу тоже
Улетать тучей лохматой.
Я хочу лунные крошки
С небес собирать руками,
Звезды ловить в ладошки,
Луну задевать рукавами.
Кажется, стань на окошко,
Оттолкнись и лети – всего-то.
А оттого я хочу стать кошкой,
Что кошку любят не по расчету!
Замерзший Ангел постучался в мою дверь
И попросил согреть его души теплом.
Но я закрыла перед ним со стуком дверь
И не впустила в свой озябший дом.
Он улетел и боль не позабыл,
Но злом его душа не загорелась.
Он никого так сильно не любил,
Мне никого так сильно не хотелось.
Но дверь пред ним я все ж закрыла
И не дала конкретного ответа.
Не потому бы, что его я не
любила,
А для того, чтоб не лишился Ангел света.
Но дверь однажды плотно не
закрыла,
И Ангел мой явился предо мною.
И долго плакала свеча
У изголовья восковой слезою.
Я слышала потом, что Ангел почернел
И с небес в пустоту был низвергнут богами.
Но твердила молва из удела в
удел,
Что Он Белые крылья нес за плечами…
Вот родное село, потонувшее
В дождевой серой пыли,
Заунывное ветра пение,
К земле клонятся ковыли
С черных пашен пар подымается,
Пролетели с криком грачи,
Ворона над хатой моей мается.
Эх, вещунья старая, молчи!
Кони ржут, ноздрями потягивая
Воздух осени, да пашен пар.
На столе пироги душистые,
Да, серчая, пыхтит самовар.
Матушка у окна под лучиною
С веретенцем ведет рассказы,
Кот на печке мурлычет песни
Про дневные свои проказы.
А на сердце моем кручинушка –
Гложет душу людской приговор,
Что тебя судьба - судьбинушка
Увела на казенный двор.
Что забрили тебя в солдатушки
И отправили на Кавказ.
Поклонился ты земле-матушке
И пошел исполнять приказ.
Да не уж-то не жалко людям-то
Разлучать нас – двоих голубков.
От того-то и ветер воется,
Попрекая сей приговор…
* * *
Свободой пленника,
Жизнью умершего,
Дыханьем висельника,
Праведностью грешного,
Криком неистовым заклинаю,
Тишиною безмолвствуя.
Благословляя, проклинаю.
Трушу, геройствуя.
По жизни, как по лезвию ножа отточенного,
С глазами черным платком закрытыми
Лечу, направлена судьбы пророчеством,
Ее руками, кровью от чистоты отмытыми.
Мы люди с клыками волчьими.
Мы ангелы с рогами и вилами.
Мы в толпе живем одиночеством.
В бессилии кичимся силами.
За любовь принимаем тела похоти.
В безверии верой наполнены.
Жажда крови в нас вместо совести
Кричит, заменив красоту уродливым…
J…
Чернее ночи глаза,
Их не сделает ясными свет.
Я любила тебя,
А ты меня нет!
У меня были крылья,
Ты сжег их в грехе.
Я была такой сильной,
А теперь меня нет.
Ты ласкаешь другую,
Но уже не меня.
Я, быть может, тоскую,
Но и ты без огня.
А она не согреет,
Не отдаст белизны.
В ней огонь только тлеет, -
Солнца нет у зимы.
Может вспомнишь, как крылья
Я сожгла для тебя?!
Может вспомнишь, как сердце
Отдала я, любя?!
Глаза глубиною пропасти…
И сердце на части…
Мы с тобою вскорости…
Но океаном страсти…
Зачем заканчивать фразы,
Когда ты и так понимаешь.
А звезды – лишь блеклые стразы,
Когда ты меня обнимаешь.
Я знаю, ты вольная птица.
Да и я такая же тоже.
Но упасть на дно и разбиться, -
Иногда это лучше все же.
Я волю люблю не сильнее,
Чем блеск глаз чернее ночи.
И от того больнее
Мои одинокие ночи.
Кусая от боли подушку,
Тебя ненавидя, ревнуя,
В твою превращаюсь игрушку,
Потому, что тебя люблю я…
* * *
Я знаю эти бессонные ночи,
Когда два дыханья сольются в одно.
Я знаю – меня ты любил между прочим,
Но в эти минуты мне все все равно.
Я знаю – таких, как я, ты имел много,
Но и точно знаю одно:
Их любовь не стоила дорого,
Они сами стучались в твое окно.
А я люблю, как никто не любит,
Не любил, и не будет уже любить.
Такой уже никогда не будет,
И вряд ли ты сможешь так же забыть.
И, может быть, однажды ночью,
Вернувшись из очередного полета в любовь
потерь,
Ты все вспомнишь и, как бы между прочим,
Постучишь в мою незакрытую дверь.
Пишу по сердцу кровью
И сердце птицей бьется
Любовь братаю с болью
И эхом отзовется…
Лишь миг тебя не слышу
Душа на части рвется
А только лишь увижу
И болью отзовется…
Ты рядом и любовь
Как песня звонко льется
Расстанемся и боль
Лишь вздохом отзовется…
Как грустно слышать мне
Лишь эти отголоски
А может быть тебя
Я не любила просто?!
* * *
Дождик в окно мое стучится,
Словно оплакивает кого-то,
Словно мне поздно уже лечиться,
Словно обо мне на небе грустит кто-то
Словно ангелы на небе плачут
О моем несбывшемся счастье.
Трудно говорить: мысли туда-сюда
скачут,
У меня в душе тоже сейчас ненастье.
Кажется, все вокруг приуныло
В память о бездарной жизни моей.
Кажется, даже время в минуте
молчанья застыло,
Скорбя об еще одной заблудшей душе.
А иногда просто так хочется
Упасть в подушку лицом и навзрыд.
Хочется убить это одиночество,
Чтоб был хоть кто-то с кем поговорить.
* * *
И, распустив в небе крылья,
Вот уже много лет
Я прекращаю войны,
Я дарю людям свет.
Я не боюсь вопросов –
К ним уже привык.
И только иногда
Сдавленный крик!
Не бойся слушать сердце.
Не бойся дышать.
И, если можешь плакать,
Значит, есть душа!
Я к расставаньям привык,
Я остаюсь за чертой,
И я давно отвык
Быть просто рядом с тобой.
В моей душе затменье,
В моих глазах печаль,
Но не хочу забвенья,
Я не хочу молчать.
Я не хочу оставить кровавый
след,
Не хочу править миром тысячи лет.
Мечтаю об одном – остановить
войну,
Чтоб люди больше не играли в эту злую игру!
* * *
Музыка души затихла.
Закрываю рукой глаза.
Сердце, словно скрипка, стихло.
Я больше не увижу тебя.
Я любила, ждала и желала,
Забываясь, как в радужном сне.
Я тебе все на свете прощала,
А ты жег мои крылья в огне.
Я была ангелом света,
Ты из ада ко мне прилетел.
Ты здесь, а меня больше нету.
Ты, наверное, это хотел!
Погасил мое светлое пламя
И разжег преисподней огонь.
Тьмы твоей не отмыть мне слезами.
Я темна, но меня ты не тронь!
* * *
Я узнаю эту боль разлуки,
Хотя ты со мною рядом.
Вернулся ты – вернулись муки
От твоего бездонного взгляда.
В твоих глазах пусто –
В них нет ничего от Бога:
Ни веры, ни любви, ни иного чувства,
Кроме черной ненависти и злобы!
Ты вернулся не за моей любовью.
Ты просто возомнил себя ангелом мести.
А, если надо, подтвержу кровью, -
Ты и так убил меня, нам не быть вместе.
Да лучше б ты в аду сгинул,
Кстати, я в этом была уверена.
Твой образ мое сердце покинул! –
Пусть неправда, но я в это верю.
Ты сердце и душу изорвал в клочья,
Клещами из них все чувства вымотал.
И, знаешь, временами я хотела
очень,
Чтоб ты сгинул, сорвавшись со скал.
Да как ты вообще мог ко мне
вернуться?
И это после того, что ты со мной сделал!
Как у тебя язык мог повернуться
Сказать, что любишь? – Не верю!
Но я мстить не буду, я буду выше.
Не стану платить мукой за муку.
Я не уподоблюсь тебе, ты
слышишь?
И смогу простить и боль и разлуку!
* * *
Который день дожди идут,
А перестанут – будет мокро все равно.
Взрывая лужи, вода стекает с
труб,
И мокнет вновь лицейское окно.
Года летят чредою незаметной,
Который раз встречаешь ты гостей.
И мы пришли, чтоб в этот день заветный
Сказать: «Да здравствует лицей!»
* * *
За окнами осень плачет,
Мне жаль на ее слезы смотреть.
Но быть не может иначе –
Не вечно же лету петь.
И ветер туч гоняет сомнище.
Тяжелых, не знающих оков.
А там, за ними, вечно солнечно.
Лишь надо воспарить мне выше облаков.
* * *
Закотилася моя зирочка,
Не видать уж боле в небесах.
Загрустила под окном моим
рябиночка,
Слезы огненные на глазах.
Жалко слез мен дивчины-красавицы,
Тонкостволой девицы-красы.
Что кручинишься, что печалишься?
Недалече уж осталось до весны.
* * *
Время ниткою, болью мутною
Давит на душу, на виски.
Время болью ежеминутною
Пробуждает холод тоски.
Часы бешено, как секунды, несутся
По циферблату жизни моей.
А мне бы только завтра проснуться.
А мне бы только успеть допеть.
* * *
Плач дождя напомнит тебе…
Ветра шум в протест судьбе.
Никто не забыт, ничто не забыто.
Сердце не бьется – оно разбито.
Эти глаза синее неба,
Далекого, чистого,
Где никто еще не был.
Наши мечты и крылья разбиты.
Мы были вместе, а теперь убиты.
* * *
Зачем тревожишь ты мою
дряхлеющую душу,
Зачем ты говоришь, что есть еще любовь?
Не надо сердце охладело в жизни стужу.
Оно не греет уж мою остынувшую кровь.
Я мертва для любви и для утех невинных.
Я слишком уж стара, чтобы вернулась младость.
Ей не вернуть из этих дней старинных
В мою уж выстуженную душу сладость.
Ту сладость бытия, от коей ты
так млеешь,
Ту, что спешишь ты так испить.
Но не спеши – ее испить успеешь.
Послушайся того, кто так же, как и ты спешил пожить.
* * *
Зачем сейчас в окраине страданья
Твой образ мя тревожит вновь?
Зачем опять дрожу при мысли о
лобзанье,
При мысли о руках и голосе твоем?
Зачем, зачем за сей нечеткой гранью,
Где я подобно древу увядал,
Нарушила ты мой обет молчанья,
Напомнив, что есть жизни идеал?
Я так хотел не помнить об изменах,
О боли, о любви, Жизнь, о тебе!
Я так хотел уснуть у Смерти на коленах,
Уйти скорей в ее небытие.
Зачем сейчас тревожишь томным взором
Ты душу позабывшую мечты?
Я крылья потерял – они сгорели в скором
И жарком пламени твоей красы.
Исчезни ж, не тревожь меня, прошу я
Тебя, моея юности фантом!
Обет свой твердо сохраню я
И не вернуся в тартара содом!
* * *
Веленью неба будь покорна, Муза!
Бессмертным факелом ты путь мой озари.
Ты пой мне песни, что сложились
в его пламени,
И благосклонностью своею бедного пиита одари.
Не забывай моея темной кельи,
В которой чуть теплится огонек
свечи,
Где я веду отшельничий свой образ жизни,
Но, если хочешь возродить во мне любовь, то лучше уж молчи!
Железный век трубит во медны трубы,
Огонь с водою тоже ждут меня.
Мой меч поэзии заточен остро,
Я им ражу и друга и врага.
Врагов убьет, друзей лишь
закалит он,
Он даст им силы выстоять в борьбе.
Удар плашмя, не принеся им
смерти,
Лишь принесет утеху им в тоске.
Но для врага удар мой будет страшен,
Клинок отравлен ядом правды. Им
Царапина малейшая губительна
Есть, нанесенная мечем поэзии моим.
* * *
Зачем меня любовь надеждой окропила?
Иль ей смеяться надо мной охота было,
Увидеть боль мою и насладиться ею,
Так, на, бери ее, я не жалею.
Я не жалею, что так скоро все случилось,
Я даже рада, что опять мне все приснилось.
Сон отошел, прозренье наступило враз,
И спала пелена с моих наивных глаз.
А как мне быть не знаю я теперь,
Захлопнулась пред мной и эта дверь…
* * *
И надо доглядеться
В глазах твоих до истины,
Чтобы не оказаться
Вдруг, внезапно, мне у стены,
Где выхода нет
И больно от слова «тупик»,
Как будто в тисках
В толпе задохнуться в час-пик.
«Я знаю, я верю, я чувствую,
Я помню, я жду, я люблю»,
- Мелодию слов эту грустную
Я тихо тебе напою.
Пусть будет все так, не иначе,
Ведь жизнь наша словно цветок,
И пусть мне мираж той удачи
Подарит один лепесток.
* * *
Образ твой не покидает меня,
Он мерцает вдали, он пылает маня.
Глубину твоих глаз, теплоту твоих рук
Позабыть не могу, все бледнеет вокруг.
Все бледнеет и тает, превращаясь в историю,
И никто не узнает про мою меланхолию.
Все в жизни проходит, - обиды и горести,
Лишь любовь не угаснет, она из совести
Того, у кого душа не черствеет,
Того, кто предать никогда не посмеет,
Того, кто поможет, утешит, согреет,
Того, кто бессонницей сердца болеет.
* * *
Зачем ты, сердце вновь влюбилось?
Зачем от мук на части рвешься?
Зачем мучением томилось?
Зачем? Ведь он не отзовется.
В его мечтах живет другая,
Ее он имя произносит.
Зачем нужна ему такая?
Ведь та его любви не просит.
Он будет с ней, а ты осталась
Одна, но плакаться не надо.
Ведь ты в других уже влюблялась,
Та боль сменилась на отраду.
Но ты молчишь.
В глазах томленье.
Себя коришь.
И ждешь прощенья.
Чьего? Кто мог тебя винить
В том, что ты сердце подарила,
Что отказалась даже жить
Ты без того, кого любила!
* * *
Снова вижу родные черты,
Узнавая в тебе другого.
Снова вижу свои мечты.
Ну зачем полюбила такого?
Ты такой же, как он, но другой,
Что ж тогда я опять приуныла?
Вспыхнул прежней любви огонь.
Ах, зачем я его любила?
Нет, не думай, что ты мне не мил –
Я еще не все позабыла.
Надо просто набраться сил.
Если б только его не любила!
Ты мне дорог почти как он,
Может даже чуточку больше.
Но вчера за дождливым окном
Его образ пригрезился ночью.
Да в твоих лазурных глазах
Вдруг увижу те цвета ночи.
Да его на твоих устах
Вдруг улыбка мелькнет между прочим.
Да в твоих в тишине словах
Вдруг его я услышу голос.
Но, не думай, люблю я тебя,
А не тот незабытый образ.
* * *
И вот опять, тоской томима,
Я жду ответного огня.
Пусть та любовь неповторима –
Она не мучает меня.
Ушел, и жизнь остановилась,
Затух бессмертных душ костер.
Но сердце вдруг опять забилось.
Тебя затмил он, но не стер,
Не стер, ведь я тебя в нем вижу.
Такой, как ты, но все ж иной.
Мне кажется, твой голос слышу.
Почти что твой, но он не твой.
Ты умер и меня с собою
Тянул на дно – мой дух воскрес.
Я знаю, мне не быть с тобою.
Да, ты ушел, но он то здесь.
И вот опять любви зарница,
И свет ответного огня.
Пусть та любовь не повторится –
Она не мучает меня…
* * *
Любовь опять живет во мне
И дарит силы.
Все тело от нее в огне,
А было приуныло.
Ты думал: в горе о тебе
Погибнет сердце.
Но в нем вновь места нет тоске –
Как прежде бьется.
Я вновь живу, я вновь дышу,
Я вновь влюбилась.
Хоть думала: не проживу.
А не разбилась.
Любовь все силы забрала,
Вернула втрое.
И хоть осталась я одна,
Нас снова двое.
Ты думал, что сломал меня –
Не получилось.
Как птица-Феникс из огня
Я возродилась.
Довольно плакаться о том,
Кто не вернется.
Я вновь живу…тебе назло…
И сердце бьется.